Ашхабадский вор - Страница 10

– Сперва придется звонить жене. Телефон Дангатара наизусть не помню, придется супружнице в записную книжку лезть...

Гриневский, пользуясь положением расконвоированного, нередко звонил домой из Пармы, поэтому идиот-ского диалога («Ты откуда?!» – «Да я тут... из одного места. Я потом тебе все объясню») не случилось. Случился простой разговор двух людей, которым есть что сказать друг другу при встрече, но в короткой беседе на расстоянии тысяч километров хватает, чтобы наговориться, и одной минуты. Спросить как дела, спросить что-то по делу – например, номер телефона армейского дружка…

Потом Гриневский набрал номер этого своего Дангатара – плюс семь, десять, девять-девять-три, двенадцать...

«Вот как не ответят – и все наши споры-разговоры враз станут напрасны и глупы, – думал Алексей, покуривая в сторонке. – И мы враз вернемся к точке старта».

Он ощущал легкий мандраж, как всегда бывает, когда одна половина тебя к чему-то стремится, а другую половину тянет к прямо противоположному, ты понимаешь, что, сделав выбор, уже не сможешь переиграть и останется только жалеть об упущенной второй возможности...

Ответили. И не по-нашенски.

– Здравствуйте, вы по-русски говорите? – сказал Гриневский в трубку. – Замечательно. Мне бы Дангатара Махмудова. Передайте, Гавана на проводе. Нет, он поймет... А-а, хорошо... – Накрыл микрофон ладонью: – Сказали, сейчас позовут. Дангатар-яра, типа, подойдет через минуту.

Алексей выбросил окурок, быстро подошел к Таксисту, присел рядом на лавку – они звонили, сидя за столом, вкопанным напротив главной, «штабной» избы прииска, – подвинулся как можно ближе, чтобы слышать реплики абонента.

Прошло не больше двадцати секунд, когда в трубке раздалось недовольное и с сильным акцентом:

– Махмуд-оглы слушает, что за Гавана еще такая, а?

– Здравствуй, брат, здравствуй, Поджигай, – сказал Таксист разом вдруг севшим голосом. – Это Петя-Гавана, забыл?

– Ну как же, Петя, дорогой! – тут же и вроде бы несказанно обрадовался Махмудов. – Как забыть! Помню, помню… Одна та рыбалка на Каспии чего стоит! Как мы тот ботик не потопили, ума не приложу!

– Примитивненько, Поджигай, – кисло ухмыльнулся Гриневский. – Если и были когда мы с тобой на рыбалке, то всяко не на Каспии. И рыба та была почему-то без хвоста, зато с двумя ногами и в армейских ботинках. И сопротивлялась она похлеще любой щуки. Хотя, я понимаю, откуда эти твои проверочки, ты же сейчас...

– Э, Петя-яр! – перебил Дангатар. – Зачем вспоминать, кто я! Для тебя я брат, брат навсегда! Твоя радость – моя радость, твоя беда – моя беда!

– Вот о последнем я и толкую...

– Говори, – голос собеседника мгновенно преобразился, из него повымело все наносные, все фальшивые интонации.

Гриневский обрисовал ситуацию предельно кратко и точно, по-армейски, как докладывают те, кто звонит в штаб с передовой. Говорил открытым текстом – не тот случай, чтобы играть с кодами и с эзоповым языком: тайга... частный платиновый прииск... случайные обладатели последней партии драгметалла... удачно проходили мимо... есть вертолет... примерно столько-то километров от Шантарска... платина самородная... примерно столько-то килограммов... ящики пополам... убежище временное или долговременное... за ними рано или поздно начнут охоту, и даже очень возможно не одна сила, а несколько... перевести платину в валютные счета... возможность ухода за кордон...

– Мне все ясно, Петя, – сказал Дангатар, когда Гриневский закончил. – Ты же знаешь, кто я и... при ком я состою. И должен понимать: я обязансогласовать, мне самому такой вопрос решать нельзя, да? Хотя бы во избежание… дальнейших сложностей. Ты сможешь позвонить через полчаса?

– Надеюсь, что смогу…

Прошло двадцать минут томительного ожидания, и наконец Алексей не выдержал, спросил – просто чтобы не молчать:

– А почему Поджигай?

Гриневский пожал плечами.

– Кликуха такая. Он же Махмудов. Помнишь, в «Белом солнце пустыни»: «Махмуд, поджигай!» Ну вот оттуда и пошло.

– А-а…

Еще через десять минут ровно Гриневский вновь позвонил. Все понимали, что если Дангатару не удастся решить вопрос со своим хозяином в положительном для них смысле, то просто никто больше не поднимет трубку… или на этом номере наступит бесконечное «занято».

Но Дангатар ответил. Сам.

Ответил согласием. И тут же начал инструктировать.

На вертолете летите до Байкальска, сажаете машину на частном аэродроме в Камышинках, там вас встретят наши люди из диаспоры, перегрузите ящики на их машину, вас отвезут на грузовую станцию, устроят в «теплушку», отгонят в какой-нибудь тупик, там какое-то время простоите, всем необходимым вас снабдят. Как только через Байкальск пойдет в Туркмению состав с какой-нибудь ерундой, вас оформят караулом сопровождения этой ерунды. Главное, что от вас потребуется – без осложнений пересечь российскую границу, с туркменской никаких проблем просто быть не может, кого надо – всех предупредят, да и проезд через российскую будет максимально облегчен. Казахскую и киргизскую границы даже не берите в головы.

Груз, который вы якобы будете сопровождать, отправится своим чередом, а ваш вагон отцепят в Буглыке, это сортировка такая, опечатают, загоняют на запасной путь, приставят охрану. Пароль, кстати, назовут, на всякий пожарный, чтоб вы не дергались… ну, скажем, «Генгеш-той». («Это еще что такое?» – «Это, дорогой, такие финальные переговоры между родственниками. О свадьбе. Дней за пять проводятся – чтоб на самом торжестве все точняком было нормально и без заморочек. Запомнил? За пять – семь дней до свадьбы». – «Ага... Намек пронял. Генгеш-той, говоришь?» – «Правильно. А как вагон отцепят, вы стойте подле состава, я чуть погодя встречу лично. А если не смогу, так доверенных людей пришлю. Ясно?»)